1

Серия гениальных литературных романов «Финансист» «Титан» и «Стоик», которые получили название «Трилогия желаний».  
События разворачиваются вокруг успешного бизнесмена и талантливого манипулятора Фрэнка Каупервуда. Он упорно идет к своей цели несмотря ни на что, умело обходит объединившихся против него конкурентов и в результате… А вот прочитаете, и узнаете 😉

Единственное, что мне в вас не нравится, это ваше вечное: «Что скажут люди?». «Люди» не строят вашу жизнь. А уж мою и подавно. Прежде всего думайте о себе. Вы сами должны устраивать свою жизнь. Неужели вы допустите, чтобы между вами и вашим желанием становилось то, что подумают другие?

2

Замечательный бизнес-роман про управление проектами. Благодаря тому, что автор выбрал именно формат художественного произведения, все ключевые идеи, концепции и правила «метода критической цепи» усваиваются невероятно легко. Всем, кто задействован в сфере управления проектами, читать,читать, читать!

Критический путь, — напоминаю я классу, — определяет время, необходимое для завершения проекта. Любое опоздание на критическом пути задержит завершение проекта. Вот почему критический путь должен быть в центре внимания управляющего проектом.

3

Очень сильная вещь. Главный герой, нефтепромышленник Арнольд Росс, впечатляет своей целеустремленностью, упорством и интереснейшим характером. Его история — это борьба, любовь, мечты, деньги и ненависть. Кстати, кто не слишком-то любит читать, может посмотреть экранизацию этого шедевра, которая, кстати, получила две премии Оскар.

Деньги не представляют собой никакой силы, пока они не употреблены на то или другое дело.

4

Самая раскрученная книга в бизнес-среде. Называть ее в числе любимых стало модным после того, как Евгений Чичваркин сделал заявление о том, что эта книга — настоящая «Библия предпринимателя». И понеслось!
Несмотря на свои объемы (3 тома), читается практически залпом. Причем эта книга либо нравится, либо нет. Среднего не дано. В общем, если есть желание окунуться в мир бизнеса и посмотреть на него с философской стороны — милости просим.

Если не знаешь, надо не бояться, а узнавать.

Хотите прокачать свой бизнес?
Напишите нам!

5

Действия романа разворачиваются вокруг закулисья банковской жизни. Главный герой — финансовый аналитик, который отличается невероятной проницательностью. В книге отлично описана борьба за кресло президента компании, причем с примесью ненавязчивого детектива. Читать книгу желательно, стоя в банковских очередях 🙂

Иногда нежелание изменить принятое решение — это ослиная тупость, и ничего больше.

6

Скандинавская литература — это что-то! И книгу уже стоит читать лишь потому, что ее автор — норвежец 🙂 Но есть и другие преимущества. «Гений» — это увлекательная история человека, который занимает далеко не последнее место в медиабизнесе. Окружают его достаточно разноплановые личности: инвесторы, магнаты, политики, секретарши, журналисты и редакторы. Достаточно интересный взгляд автора на бизнес, а также на то, как и почему приходят в упадок успешные проекты.

Существует большая разница между счастьем и успехом.

7

Замечательная история женщины, приехавшей в небольшой городок и открывшей в нем свой магазинчик шоколада. Восприняли ее местные жители, правда, не слишком радушно, начали всячески ей препятствовать и плести интриги. Но та не унывала, ибо хотела не просто продать им как можно больше конфет, она хотела подарить им счастье. Получилось ли у нее это или нет? Читаем (кстати, по книге снят одноименный фильм с Джонни Деппом и Жюльет Бинош в главных ролях).

Сколько труда, любви, искусного мастерства вкладывается в создание удовольствия, которое длится всего-то мгновение и которое лишь единицы способны оценить по-настоящему.

8

Бакли — настоящий мастер сатиры. Смотрели фильм «Здесь курят»? Это экранизация его одноименной книги. Бакли не просто стоит читать, его нужно читать! И советуем начать с «Дня бумеранга» — умопомрачительной сатиры на мир политического бизнеса. Главная героиня амбициозна, энергична и с уверенностью идет к своим целям. Она с первых страниц завоевывает расположение читателей.

Мечтаю стать бумерангом. Тебя кидают, а ты им — обратно, в морду.

9

Главному герою романа по жизни не везет. Он беден, страдает от депрессии и болезней, но в один прекрасный день все это ему надоедает. И он решает организовать стартап. Но не простой. Ни много ни мало, он решает стать Богом. Что из всего этого выйдет? Читаем, и узнаем.

Как будто кто-то захочет выбирать неправильный путь! Ну, если он не клинический идиот. Если бы неправильный путь был обозначен табличкой «Неправильный путь», никто туда и не сунулся. Проблема в том, что такие таблички никто не ставит.

10

Шикарный роман о закулисье шоу-бизнеса. История одного успешного продюсера талант-шоу, который всеми правдами и неправдами должен вывести в победители британского монарха. Cудя по инструментам, находящимся в руках у главного героя, ему это точно удастся: ведь показывают по телевидению именно то, что нужно ему. Зачем подтасовывать результаты голосований, если он управляет камерой и продакшеном? 

Телевизионная правда — это картинка и монтаж.

Кстати, рекомендуем ознакомиться с подборкой художественных книг про рекламистов, дизайнеров, программистов и пиарщиков в статье  «5 великолепных книг, которые стоит прочитать».

75 книг о бизнесе. Полезный список для предпринимателя

Печально, но факт: большинство предпринимателей книг по бизнесу либо не читают вообще, либо делают это очень редко. Одни оправдывают это тем, что чужой опыт неповторим, другие ссылаются на нехватку времени, третьи приводят железный довод, что среди огромного количества бизнес-книг крайне трудно найти что-то реально полезное. И вот тут-то на помощь могут прийти коллеги-предприниматели. По просьбе портала Biz360.ru герои наших публикаций – действующие предприниматели – назвали книги, оказавшиеся им действительно полезными: помогли с мотивацией на старте, с целями при планировании стратегии, с идеями на этапе масштабирования и т.д. В этом списке – 75 по-настоящему ценных бизнес-книг.

1. Лучшая книга о бизнесе: «Стратегия голубого океана», Ким Чан и Рене Моборн. Бестселлер от профессоров Европейского института управления бизнесом INSEAD о том, как создавать бесконкурентные ниши, чтобы быстрее достичь успеха.

2. «Мечтать не вредно», Барбара Шер и Энни Готтлиб. Книга о том, как слушать свои желания, планировать процессы и находить информацию.

3. «Путь художника», Джулия Камерон. Рекомендации и техники по раскрытию творческого мышления. «Безопасные и результативные программы для тех, кто хочет заняться своим «апгрейдом». А новые бизнесы всегда начинаются в ситуации неопределённости, когда вопросов больше чем ответов».

4. Лучшая книга о бизнесе:«Доставляя счастье», Тони Шей. История успеха знаменитой компани Zappos от её директора – учебник по формированию правильной корпоративной культуры и построению долгосрочных отношений с клиентами. 

5. «Влейте её в свое сердце. Как чашка за чашкой строилась Starbucks», Говард Шульц. СЕО Starbucks – о том, как заработать много денег, сохранив стиль и качество.

6. «Атлант расправил плечи», Айн Рэнд. Настольная книга многих предпринимателей. «Крутая мотивирующая книжка – о том, как вопреки всему идти к цели».

7. «45 татуировок менеджера», Максим Батырев. Книга об управлении персоналом и правилах бизнеса по-русски.

8. Бизнес книга «Маркетинговые войны», Джек Траут и Эл Райс. О том, как реализовать четыре основных маркетинговых стратегии – на «боевых» примерах. «Классика о том, как найти своё место на рынке».

9-10. «Богатый папа, бедный папа» и  «Квадрант денежного потока», Роберт Кийосаки. Книги американского предпринимателя и бизнес-тренера том, как научиться быть богатым. «Эти две книги, в чём-то спорные, дали понимание, что нужно постоянно пробовать новое, чаще выходить за свою зону комфорта».

11. «Бизнес как игра», Сергей Абдульманов, Дмитрий Кибалко и Дмитрий Борисов. Практические советы по ведению бизнеса и разбор ошибок от создателей «Мосигры»: маркетинг, продажи, управление, работа с поставщиками и т.д.

12. «Элон Маск. Tesla, SpaceX и дорога в будущее», Эшли Вэнс. История одного из самых знаменитых бизнесменов современности, написанная известным журналистом. Попытка разобраться в том, можно ли взрастить в себе лидера.

13. «Стив Джобс», Уолтер Айзексон. Биография создателя Apple, написанная на основе многочасовых бесед с самим Джобсом и членами его семьи. «На меня сильно повлияла история Стива Джобса – можно читать бесконечно, как он строил Apple».

14-15. «От хорошего к великому» и «Построенные навечно», Джим Коллинз. Два бестселлера на основе исследования экономики и маркетинга крупнейших американских компаний – ответ на вопрос, за счёт чего одни делают прорыв и становятся великими, а другие – нет.

16. «Продавая незримое. Руководство по современному маркетингу услуг», Гарри Беквит. Основатель Beckwith Advertising and Marketing, поработавший с десятком компаний-грандов в сфере услуг, рассказывает, как строить продвижение в этой области.

17. «Дизайн-мышление в бизнесе», Тим Браун. Президент IDEO, одной из самых успешных в мире компаний в сфере дизайна (это они разработали дизайн мыши для Apple, детской зубной щётки для Oral-B и т.д.) объясняет, почему дизайн-мышление – это необходимое качество для современного предпринимателя.

18. «К чёрту всё! Берись и делай!», Ричард Брэнсон. Правила бизнеса от легендарного создателя корпорации Virgin.

19. «Чёрный лебедь», Нассим Талеб. Знаменитая книга американского трейдера о влиянии случайных событий на экономику и торговлю – биржевую и не только.

20. «Getting Real, 37signals». Книга от легендарной команды о том, как разрабатывать и поддерживать веб-приложения – технологии, маркетинг, цели и стратегии.

21. «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса», Нассим Талеб. Книга о том, как эволюционировать во время постоянной неопределённости: риски, цели, приятие решений и т.д. «Эта книга очень хорошо структурирует взгляд на сложные системы».

22. «Цель. Процесс непрерывного совершенствования», Элияху М. Гольдратт, Джефф Кокс. Роман о директоре завода, которому нужно за три месяца сделать производство рентабельным. Произведение хоть и художественное, но имеет массу практических рекомендаций – касающихся целей, планирования, учёта и т.п.

23. «SCRUM. Революционный метод управления проектами», Джефф Сазерленд. Суть метода Scrum — чтобы оценить продукт, не стоит ждать окончания проекта; нужно проводить оценку и вносить коррективы по ходу работы. Джефф Сазерленд — один из разработчиков методологии Scrum.

24-25. «Вы или хаос: профессиональное планирование для регулярного менеджмента» и «Вы или вас: профессиональная эксплуатация подчиненных», Александр Фридман. Книги о разных типах менеджмента, среди которых регулярный – самый верный, но ему надо учиться. «В прошлом году мы уделяли больше времени регулярному менеджменту и тайм-менеджменту, я советовал руководителям читать Александра Фридмана».

26. Бизнес книга «Жёсткие продажи», Дэн Кеннеди. Базовая литература для сотрудника отдела продаж и любого предпринимателя. «Эта книга теперь лежит у меня как учебник на столе».

27. «Легко не будет», Бен Хоровиц. Один из самых опытных бизнесменов Кремниевой Долины делится своим опытом построения стартапов, рассказывает об основных ошибках и самых сложных этических решениях (когда продавать компанию, как вести бизнес с друзьями и т.п).

28. «Начни с вопроса почему», Саймон Синек. Книга о том, как выдающиеся лидеры вдохновляют действовать всех в компании.

29. «Потребитель 3:0», Андреас Бур. О том, какие вызовы ставит перед отделом продаж потребитель, который не готов ждать.

30. «Эмоциональное лидерство. Искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта», Дэниел Гоулман. О том, кто такие эмоциональные лидеры, и почему они на самом деле те ещё прагматики.

31. «Вовлекай», Грегг Ледерман. О грамотном формировании команды, клиентоориентированности и корпоративной культуре без пафоса и позёрства.

«Эти бизнес книги оказались полезными и для меня, и особенно — для нашего отдела сопровождения».

32. «iМаркетинг. Работаем по системе», Виталий Мышляев. Практические рекомендации как выжать максимум из сайта компании.

33. «Пиши, сокращай», Максим Ильяхов и Людмила Сарычева. Руководство, как сделать читаемый и доходчивый информационный или рекламный текст – от создателя «Главреда» и его соавтора.

34. «Ководство», Артемий Лебедев. Проект (книга и сайт), посвященный графическому и промышленному дизайну, искусству визуализации.

35. «Стартап-гайд. Как начать… и не закрыть свой интернет-бизнес». Сборник статей экспертов под эгидой ФРИИ. Базовые рекомендации для начинающих.

36. «Честная книга о том, как делать бизнес в России», Дмитрий Потапенко. Отрезвляющее чтиво для стартаперов – от одного из самых харизматичных представителей предпринимательского цеха.

«Также рекомендую библиотеку саммари от  SmartReading. Полезно всё. Особенно с учётом того, что тратишь всего 30 минут на книгу».

37. «Три чашки чая», Грег Мортенсон, Дэвид Оливер Релин. Книга знаменитого филантропа о том, как решительность одного человека меняет мир. «Рекомендую как руководителям бизнеса так и начинающим предпринимателям».

38. «Номер 1. Как стать лучшим в том, что ты делаешь», Игорь Манн. Пособие по профессиональному росту от, пожалуй, самого известного маркетолога страны.

39. Такие бизнес книги, как «Жёсткий менеджмент: заставьте людей работать на результат», Дэн Кеннеди. Ещё одна книга из «жёсткой» серии бизнес-консультанта и мультимиллионера, на этот раз – о том, как навести порядок в системе управления.

«Хорошая подборка книг – библиотека Сбербанка. Если у меня если нет готовой книги для чтения, то смотрю, что еще не прочитано из этого перечня».

40. «Построение отдела продаж», Константин Бакшт. В основе книги лежит богатый опыт владельца холдинга «Капитал-Консалтинг» и экспертов его компании по построению и развитию отделов продаж.

41. «Рассветы в компании Декстера», Рон Болл. Книга об американском бизнесмене Декстере Егере.

42. «Ключ к успеху», Роб Д. Томпсон. Ещё одна авторская система, как быстрее достичь результата во всех сферах жизни. «Ее можно назвать учебником, раскрывающим 11 принципов, способствующих карьерному росту и профессиональному совершенствованию».

43. «Продвижение бизнеса в социальных сетях Facebook, Twitter, Google+», Наталья Ермолова. Базовая информация о том, как вести корпоративные аккаунты и не наделать ошибок.

44. «Взлом маркетинга. Наука о том, почему мы покупаем», Фил Барден. Занимательное чтение о психологии покупателя от человека, отвечавшего за маркетинг в Unilever и T-Mobile. «Эта книга позволяет применить системный подход к продвижению товаров».

45. «Маркетинг 4.0», Филипп Котлер. Автора называют человеком, создавшим маркетинг как специальность – он первый собрал воедино разрозненные знания об этой области. Его книга «Основы маркетинга» считается «библией маркетолога». «Маркетинг 4.0» — о бизнесе в цифровом пространстве.

46. «От нуля к единице», Питер Тиль. Уроки по запуску стартапа от создателя PayPal и первого инвестора Facebook.

47. «Управление продуктом в Scrum. Agile-методы для вашего бизнеса», Роман Пихлер. Ещё одна книга о гибкой методологии Agile и популярной технике «рывков» Scrum.

48. «Бизнес с нуля», Эрик Рис. Книга, раскрывающая методологию Lean startup («бережливый стартап»), разработанную американским предпринимателем Эриком Рисом. Её суть – в быстром тестировании идей на потребителях без вложения крупных средств в проект. «Эта книга многим предпринимателям помогла сэкономить много денег, времени и нервов». 

49. «Открывая организации будущего», Фредерик Лалу. Одна из тех книг, которые помогают предпринимателям не стоять на месте, искать и находить новые организационные модели.

50. «Оставь свой след», Блейк Майкоски. Философия бизнеса от основателя компании Toms Shoes. Фишка компании — продав одну пару обуви, вторую они дарят нуждающемуся ребенку. Как им удается быть прибыльными?

51. «Как привести дела в порядок», Дэвид Аллен. Бизнес-тренер Дэвид Аллен известен как создатель Getting Things Done – системы повышения личной продуктивности и эффективного управления временем. Неслучайно эта книга переведена на 15 языков и регулярно попадает в списки лучшей бизнес-литературы. 

52. «Как стать бизнесменом», Олег Тиньков. Человек-бренд отвечает на основные вопросы, терзающие новичков в бизнесе: как выбрать нишу, где взять деньги, как построить команду и т.д.

«Вообще необязательно читать только бизнес-литературу. Важно развивать мозги и, память — читайте про психологию и поведение людей».  

53-54. «Тайм-менеджмент», «Выйди из зоны комфорта» и другие книги Брайана Трейси. Трейси – один из самых известных экспертов в области психологии успеха, автор более 70 книг по саморазвитию. Его компания консультирует около 400 фирм.

55. «Огилви о рекламе», Дэвид Огилви. Классика в библиотеке любого рекламиста. Полвека Огилви с другими «патриархами» создавал рекламную индустрию, придумывая стратегии для Schweppes, Rolls-Royce и других брендов. Эта книга – своеобразное подведение итогов. О том, что работает во все времена.

56. «Как превратить посетителя в покупателя. Настольная книга директора магазина», Виктория Ламанова. Рекомендации для всех, кто занимается розничной торговлей, от бывшего руководителя сетей «ЦентрОбувь», «Арбат Престиж» и «Магия Золота». 

57. «Феномен Zara», Ковадонга О’Ши. История успеха создателя компании Inditex (бренды Zara, Oysho, Massimo Dutti, Bershka и др.) Амансио Ортега, прошедшего путь от продавца одежды до самого богатого человека планеты, и заодно сделавшего бизнес-революцию в фэшн-ритейле. «Книга об основателе Zara меня зарядила эмоционально — такие истории мотивируют двигаться дальше».

58. «Законы Паркинсона», Сирил Паркинсон. Жизненная сатира по проблемам бизнеса, менеджмента и политологии.

59. «Золотые правила. Стань чемпионом в том, что ты делаешь», Боб Боуман и Чарльз Батлер. Боб Боуман — тренер Майкла Фелпса, 23-кратного олимпийского чемпиона по плаванию. На этом фоне меркнут остальные достижения, но вообще-то  пловцы Боумана установили 43 мировых рекорда. Эта книга о правилах, выведенных Бобом, для достижения высоких целей. «Я уверен, что все эти правила можно проецировать на бизнес».

60. «Маркетинг без бюджета», Игорь Манн. 50 эффективных маркетинговых инструментов, которые можно использовать в условиях ограниченного бюджета или его отсутствия. «Мегабомба. Что-то было реализовано сразу и быстро дало отдачу».

61. «Управление жизненным циклом корпораций», Ицхак Адизес. Один из самых известных бизнес-консультантов в мире щедро делится советами по совершенствованию управления. Основная мысль – при правильном менеджменте компания может развиваться вечно. «Изучение жизненных циклов организации позволяет заранее предвидеть барьеры развития».  

62. «Моя жизнь, мои достижения», Генри Форд. Автобиография легендарного изобретателя и менеджера, описывающая его подход к ведению бизнеса. Нестареющая классика.

63. «И ботаники делают бизнес», Максим Котин. История Федора Овчинникова – «ботаника» из Сыктывкара, создавшего сеть «ДоДо Пицца». Лучшая книга о предпринимательстве в России, по мнению Евгения Чичваркина, написавшего к ней предисловие.

64. «Чичварки Е… гений», Максим Котин. Ещё один труд того же автора, теперь уже – про самого Чичваркина и историю создания «Евросети».

65. «Управление результативностью. Система оценки результатов в действии», Майкл Армстронг и Анжела Бэрон. Книга рассказывает о способах повышения эффективности работы компании любого профиля через создание системы управления результативностью.

66-67. «Фиолетовая корова» и «Доверительный маркетинг», Сет Годин. Обе книги — своего рода манифест «нового маркетинга». О том, как из незнакомца сначала предлагается сделать друга, а потом – покупателя, и почему сейчас — самое время делать то, чего не делают коллеги по цеху. «Мне очень нравится его отношение к маркетингу услуг. Много полезного и практичного».

68. «Сделано в Америке. Как я создал Wal-Mart», Сэм Уолтон. Ещё один учебник для ведения торгового бизнеса. Автор – создатель сети магазинов Wal-Mart.

69. «Клиенты на всю жизнь», Карл Сьюэлл и Пол Брау. Практическое руководство, как привлечь и – главное! — удержать клиента.

70. «Сарафанный маркетинг», Энди Серновец. О том, как включать и выключать «сарафанное радио». Советы и реальные примеры из мира бизнеса от главы крупной консалтинговой компании.

71. «Антитайм-менеджмент», Николай Додонов. Российский консультант по личной эффективности предлагает свои методики, как управлять информацией и мотивацией.

Читать статью о проекте «Мастерская KRESLO»

72. «Дилемма инноватора. Как из-за новых технологий погибают сильные компании», Клейтон Кристенсен. Мелкие компании более жизнеспособны, когда речь идет об инновациях. О том, как не стареть бизнесу – книга профессора Гарвардской бизнес-школы.

73. «The Art of the Start» («Стартап»), Гай Кавасаки. Инструкция по превращению идеи в полноценную компанию от экс-евангелиста Apple.

74. «Inspired: How to Create products customers love», Марти Каган. Книга о великой роли менеджеров продуктов в бизнесе.

75. «Ешь. Двигайся. Спи», Том Рат. Книга о том, как образх жизни и привычки влияют на здоровье и бизнес. Автор в течение 13 лет проводил в Институте Гэллапа исследования, посвященные вовлечённости персонала, благополучию и выявлению сильных сторон личности.

Лучшие блоги российских предпринимателей (часть I).
Лучшие блоги российских предпринимателей (часть II).
Лучшие российские блоги о маркетинге.
biz360

Книги Бизнес литература читать онлайн бесплатно

Книги в жанре Бизнес-литература

Бизнес-литература – литературный жанр, предназначенный для изучения бизнеса или бизнес-идей. Можно долго учиться на собственных ошибках, набивая шишки, теряя немалые суммы и полностью разочаровавшись в выбранном пути, а можно прочитать книги и сделать выводы на основе опыта тысяч бизнесменов, добившихся головокружительного успеха. Именно поэтому бизнес-литература пользуется огромной популярностью, ведь где как не здесь миллионеры и миллиардеры, топ-менеджеры крупных корпораций или ведущие разработчики делятся своими секретами успеха и жизненными уроками, полученными на собственном опыте.

Особенности книг в жанре Бизнес-литература в 2020

Бизнес-литература пользуется популярностью у читателей разного возраста, начиная от школьников и заканчивая вышедшими на пенсию людьми. Кто не мечтает открыть свой стартап и быстро разбогатеть? Кто не мечтает бросить работать на чужого дядю, а работать на себя? Но под грузом ответственности и высоких рисков многие откладывают свои идеи на потом. Именно тут и приходит на помощь бизнес-литература. Она создана, чтобы научить, предостеречь от ошибок, попробовать взглянуть на обыденные вещи свежим взглядом, воспитать критическое мышление и реально взглянуть на свои силы.

Заметки, автобиографические повести, художественные романы и серьезные статьи помогут многим четко сформулировать свои идеи, объяснят и дадут множество идей для реализации своего дела. Бизнес-литературу читают даже добившиеся многого в своем деле директора, бизнесмены и руководители. Стремящиеся развивать своё дело, избежать чужих ошибок или открыть что-то новое для себя. Но даже если вас всё устраивает и вы не планируете менять работу и устоявшийся уклад жизни, вы всё равно можете открыть для себя много интересного и познавательного.

Почему бизнес-книги лучше читать онлайн на Литнет?

Если вам кажется, что на нашем портале недостаточно бизнес-литературы, которую можно читать онлайн, то вы имеете возможность изменить это в лучшую сторону. Мы работаем над тем, чтобы на Литнет процветали абсолютно все жанры. Если вы будете не просто читать, но и комментировать прочитанные книги, ставить лайки и делать репосты, то это повлияет на две важных вещи: авторов это воодушевит выкладывать новые свои работы, так как они увидят подъем активности под своими работами; и второе – если направление бизнес-литературы активизируется, это привлечет новых авторов, которые также присоединятся к порталу и будут выкладывать свои тексты.

Что такое литература?

Поскольку технологии разрушают бизнес-модель традиционных издателей, отрасль должна придумать новые способы повышения ценности книги.

Один из замечательных недостатков современных отчетов о книгоиздании и интернет-бизнесе — это социально-историческая осведомленность. То, что так и должно быть с Интернетом, неудивительно, поскольку многие популярные технические обозреватели склонны к триумфальной или прогрессивной телеологии — одна технология заменяет другую, одна компания убивает другую, безоговорочное господство IBM, затем неоспоримый Microsoft, за которым, в свою очередь, идут AOL, MySpace. , Facebook и т. Д.Неумолимость закона Мура экстраполируется с вычислительной мощности на социальный порядок. Точно так же большинство текущих дискуссий о книжной экономике редко уходят корнями в более раннюю, чем золотую эру американского издательского дела в 1950-х годах, а британскую, восходящую, возможно, немного раньше, к 1930-м.

Хотя многие истории книги включают серьезные эмпирические исследования — эпическим примером является книга Элизабет Эйзенштейн «Печатный станок как агент перемен », — три, возможно, сделали лучшую работу, применив эту строгость к современной публикации: J. Б. Томпсона «Торговцы культурой »; The Late Age of Print Теда Стрипхаса, серия тематических исследований с особым упором на розничную торговлю; и книга Лоры Миллер Reluctant Capitalists , которая почти полностью посвящена розничной торговле. Большинство других описаний современного литературного бизнеса — это автобиографические, агиографические или исторические литературные произведения, избегая всего этого бизнеса и экономики. Так зачем же изучать бизнес sui generis , который на самом деле даже не бизнес, а, как и Америка, исключительный?

Это исключители, те, кто претендует на мантию защитника книги, они подрывают книгу, заявляя, что это отдельный мир, нуждающийся в особой защите, что ее хрупкость перед лицом чудовища или варваров. Журнал (Amazon, Интернет, комиксы, роман, печатный станок, неграмотность, грамотность, и это лишь некоторые из предполагаемых источников культурного упадка) требует изоляции, как тощий ребенок, которого держат подальше от школьного двора и его хулиганов.Кто эти исключители? Думаю, мы все их читали, поэтому я ограничусь своими соломенными лошадьми и приведу в качестве примера Свена Биркертса, который в своем предисловии к переизданию «Элегий Гутенберга » пишет, что «художественная литература подвергается нападкам со стороны научной литературы» — это несмотря на все данные, которые демонстрируют, что художественная литература непропорционально процветает в цифровом формате. Однако более проблематичным является его характеристика книги как «контртехнологии». Книгу можно противопоставить многим вещам, но технологии не должны быть одним из них.Книга — это не контртехнология, это технология, это апофеоз технологии — точно так же, как колесо или стул.

Публикация — это слово, которое, как и книга, почти, но не совсем заменяет «литературный бизнес». Текущие отчеты издательского дела подвергают отрасль такой же опасности, как и книги, и предполагается, что если мы потеряем публикацию, мы потеряем хорошие книги. Тем не менее, то, что у нас есть прямо сейчас, — это система, которая, вопреки самой себе, производит прекрасную литературу.Мы пришли к выводу, что редакционная деятельность по формированию вкуса и гениальности, связанная с отбором, упаковкой, печатью и распространением книг среди розничных продавцов, имеет центральное значение для ценности литературы. Мы считаем, что он защищает нас от постыдного потакания слишком большому количеству книг, настаивая на строгой и воздержанной диете. Критика публикаций часто сосредотачивается на ее корпоративном или капиталистическом характере, утверждая, что мотив прибыли замедляет принятие решений, которые в противном случае были бы основаны на чисто литературных достоинствах.Но проблема не в капитализме как таковом и рыночных силах, которые его вдохновляют и предполагают. Фактически, именно они породили литературу и автора.

История книги как технологии — книги как революционной, разрушительной технологии — должна быть рассказана честно, без триумфализма или пораженчества, без надежды, без отчаяния, точно так же, как Исак Динесен увещевал нас писать. Однако большой проблемой при создании такой учетной записи является «эвристика доступности». Это модель когнитивной психологии, впервые предложенная в 1973 году лауреатом Нобелевской премии Даниэлем Канеманом и его коллегой Амосом Тверски, которая описывает, как люди принимают решения на основе информации, которую относительно легко вспомнить.То, что мы легко вспоминаем, — это то, что случается часто, и поэтому принятие решений на основе имеющихся у нас примеров кажется разумным. Солнце встает каждый день; мы делаем вывод из этого, что солнце встает каждый день. Индейку кормят каждый день; он предполагает, что его будут кормить каждый день — пока, внезапно, этого не произойдет. Эвристика хороша до тех пор, пока это не так. Человек видит несколько новостных историй о кошках, прыгающих с высоких деревьев и выживающих, поэтому он считает, что кошки должны быть устойчивыми к долгим падениям. Подобные сообщения распространены гораздо чаще, чем сообщения о том, что кошка падает насмерть, что является более частым событием. Но поскольку о нем меньше сообщают, человек не может вынести суждения с готовностью.

Публикация чрезвычайно восприимчива к эвристике доступности по двум важным причинам. Во-первых, до недавних нововведений неопубликованные рукописи были недоступны для анализа. Таким образом, вселенная наших знаний о книгах, литературе и издательском деле исключает вселенную книг, которые никогда не публиковались.Из него также в основном исключаются те книги, которые были коммерческими или критическими неудачными. Никто не видит книг, которые не продаются, ни на книжных полках магазинов, ни в домах друзей, ни в списках первой десятки, ни в Твиттере, ни в Times, (Лондон, Нью-Йорк, Ирландия) и т. Д. .

Сейчас в наборе данных есть книги, такие как Leaves of Grass , которые были опубликованы самостоятельно, и другие, такие как Moby-Dick , которые в свое время игнорировались, но снова появились благодаря удаче. Писательница Паула Фокс опубликовала, исчезла, снова опубликовала.Ее появление — триумф издательского дела. Но как насчет всех неоткрытых Паула Фокс? Или, если на то пошло, как насчет всех книг, которые я опубликовал в Soft Skull в 2000-х, которые были отклонены десятью, двадцатью, тридцатью, шестьюдесятью издателями? А как насчет рукописей, которые я отклонил в Soft Skull, которые я впоследствии увижу опубликованными престижными издательствами, большими и маленькими? Является ли это доказательством эффективности существующей системы производства и распространения литературы? Совершенно очевидно, что, хотя мы делаем все возможное, наши результаты являются не только доказательством ужасности системы, но и ее сильных сторон.Как и Пэтти Херст, мы не можем рассматривать альтернативу.

Когда кто-то говорит о «системе» применительно к литературному бизнесу, традиционно это код капитализма . Более поздняя критика системы была сосредоточена на серии слияний, которые начались в 1960-х и породили более тридцати лет такую ​​конфигурацию издательского дела, которая существовала последние двадцать лет: Большую шестерку. Первоначально их право собственности было обусловлено масштабом, а затем увлечением синергией.(В конце концов, это было в основном эвфемизмом для построения империи менеджерами, обычно за счет акционеров — феномен, который имеет больше общего с человеческой природой, чем с капитализмом.) Сегодня в структуре остается только Simon & Schuster (CBS Corporation), задуманная как гибрид развлечения и синергии. Оставшаяся синергия была развернута и заменена логикой масштаба, теперь уже на многонациональном уровне — немецкой, французской и британской, как это часто и сардонически отмечается, хотя никогда не было ясно, почему немецкий, французский или британский должен презирать литературные прерогативы не больше, чем американцы.Фактически, мало доказательств того, что какой-либо из этих процессов повысил или уменьшил вероятность публикации «качества». То, что публикуется, публикуется, и из этого пула мы выбираем праздновать то, что мы празднуем, и мы говорим, что система произвела эти знаменитые работы, потому что, ну, они доступны.

Так в чем же дело до литературы, до книги? Конечно, были слова и была культура. Были книги и были писатели. Фактически, им заплатили. Очень хорошо.Но немногие современные писатели, вероятно, отказались бы от жизни писателя двадцать первого века ради жизни писателя тринадцатого века.

Более того, роль писателя перед Гутенбергом заключалась просто в расшифровке. Целью писателя было не переосмыслить язык — не отрицать существование таких необычных людей, как Вергилий. Писатели не были идейными лидерами, фокусниками иных миров, соединившими эмоции и эстетику. Писатели были машинами, с помощью которых слово Божье воспроизводилось и распространялось.Или, в лучшем случае, знания, накопленные людьми к настоящему времени — мифы, легенды, то, что сейчас называется «народной мудростью». Они захватили запас человеческих знаний на сегодняшний день. Писатель был печатным станком. В лучшем случае можно сказать, что писатель был представителем своего поколения, потому что в буквальном смысле писатель точно воспроизвел истории и верования своего времени. Таковы были компромиссы: работа на всю жизнь, только писательство, но вы были, по словам ученых, изучающих этот период, «обученным рабочим-писцом.Каллиграф.

Появление книги в виде переплетенных наборных страниц стало для писателя экономической катастрофой. Это был Джон Генри avant la lettre , ручной рабочий, замененный машиной (хотя и без пара еще 400 лет). В то время было совсем неясно, что печатный станок изменит религию (устраняя монополию церкви на воспроизведение и толкование Библии), искусство (позволяя инновациям в изображении трехмерных объектов распространяться по всему миру; Другими словами, Возрождение), и о науке.В этом последнем случае печатный станок, по сути, сделал науку возможной, позволив тиражировать эксперименты путем введения фальсификации, способности доказать что-то неправильное. Эффекты начали проявляться более ста лет (и они еще не закончились).

Если бы спрос на писателей уменьшился, не атрофировалось бы и предложение? Один из способов, которым может быть полезен экономический анализ литературы, — это увидеть, где он не может объяснить поведение. Когда дело доходит до знаний, культуры и зарождающегося самовыражения, мы, как и люди, оказались на высоте. Когда типографии процветали, вокруг них собирались ученые, поэты, философы. Предложение писателей ничуть не иссякло. Типографии шестнадцатого века стали магнитом для людей, которым было что сказать, как и кофейни восемнадцатого века, которые последовали за ними.

По всей Европе возникло множество режимов, подобных авторскому праву, первой целью которых была цензура — пресечь «чудовищные злодеяния и злоупотребления», совершаемые «довольными и беспорядочными людьми, исповедующими искусство или тайну продажи или продажи книг», как и Объявлен «Звездный зал Англии».Вторая цель заключалась в достижении коммерческого эквивалента авторского права для картеля предприятий, согласившихся не конкурировать друг с другом, чтобы повысить свои цены, когда дело доходит до воспроизведения письменных произведений. На протяжении большей части семнадцатого века лицензированные типографии получали прибыль на свои вложения за счет взаимного согласия не пиратствовать книги друг друга. Затем, в 1710 году, со Статутом королевы Анны парламент Англии присвоил себе право регулировать картель. Авторское право — это законодательно предоставленное ограниченное право монополизировать воспроизведение определенной последовательности слов (а затем изображений и звуков, а в настоящее время в некоторых странах цифр и движений).Он был порожден корпоративным корыстным интересом, а затем регулировался, поскольку правительство стремилось уравновесить прерогативы как слабых, так и сильных, чтобы поддерживать социальное равновесие. Закон признал, что необходимо найти баланс между коммерческими потребностями типографии и потребностями общества, чтобы свести к минимуму эксплуататорские монополии, как это было сделано в Конституции США в конце восемнадцатого века. В обоих случаях услуга «услуга за услугу» была очень четкой. Статут 1710 года назывался «Акт о поощрении обучения путем передачи копий печатных книг авторам или покупателям таких копий во время упомянутого в нем Times», а положение об авторском праве в Конституции США четко указывает, что он существует «для содействия прогрессу науки и полезных искусств. ”

По сей день авторское право не решает определенных проблем: есть ли спрос со стороны читателей на уникальное расположение слов автора? Более того, писатель может иметь монополию на аранжировки, но есть ли у нее средства для их воспроизведения? Несмотря на то, что они сформулированы с точки зрения человека, создающего слова, ясно, что цель авторского права подходит для организации, которая может воспроизводить слова, которая может создавать и продавать продаваемые вещи. Что гарантирует авторское право, так это потенциальную окупаемость инвестиций для типографии или издателя.Это гарантирует автору не то, что она будет опубликована, не то, что она будет зарабатывать деньги, а только то, что ее можно опубликовать, что могут быть издатели, которые могут опубликовать ее работу. Действительно, закон Великобритании прямо наделяет правом либо автора, либо «покупателя», что относится к типографии; когда в 1787 г. была написана статья об авторских правах в США, упоминался только автор. Почему с самого начала оно не было возложено на автора? Марта Вудманси, ученый в области литературы и права, которая много писала об изобретении авторства, отмечает, что даже Александр Поуп, первый крупный бенефициар этой новой бизнес-модели и первый человек, зарабатывающий на жизнь продажей книг вместо патронаж, продолжал считать себя проводником, а не гением. Woodmansee пишет:

В известном отрывке из своего «Эссе о критике» (1711) Поуп утверждает, что функция поэта — «не изобретать новинки, но заново выражать истины, освященные традицией»:

Истинный ум — это природа, одетая с выгодой;
О чем думали, но так хорошо не выразили;
Нечто, истину которого мы находим, убедившись в этом,
Это возвращает нам образ нашего разума.

Поуп считал себя передатчиком культуры, а не ее создателем.Чтобы возникнуть, мы изобрели гения.

Чтобы по-настоящему довести до конца превращение писателя из писца в Бога и обеспечить культурное, а также экономическое обоснование авторского права, нам пришлось изобрести Автора. Вудманзее предлагает исчерпывающий отчет о том, как немецкая романтическая эстетическая теория обеспечила философскую основу для авторства; Марк Роуз в своей книге Authors and Owners: The Invention of Copyright (1993) делает то же самое для написания и публикации на английском языке. Роуз подчеркивает, что конструкция авторства была необходима для сохранения авторского права — «то, что в конечном итоге лежит в основе системы [авторского права], — это наша убежденность в себе как личности». Но верно и обратное — экономическая выгода от использования монополии авторского права гарантирует создание авторства таким образом, чтобы оно было зафиксировано.

К началу девятнадцатого века двумя ключевыми элементами бизнес-модели литературы были бизнес (авторское право) и литература (гений).Инновации продолжались стремительно. Достижения в самой печати (больше, быстрее, больше цветов), наряду с сопутствующим производством и прогрессом в распространении (быстрее, выше, дальше), означали, что книги смогли проникнуть глубоко в общество, вплетаясь в ткань повседневной жизни. В 1930 году в неустанных попытках издателей найти спрос на свою продукцию они сохранили гениальность пиара, «отца спина» Эдварда Бернейса. Как описывает это Тед Стрипхас в своем превосходном The Late Age of Print (2009), цитируя Ларри Тая:

«Там, где есть книжные полки, — рассуждал [Бернейс], — там будут книги. Таким образом, он привлек уважаемых общественных деятелей, которые подтвердили важность книг для цивилизации, а затем убедил архитекторов, подрядчиков и декораторов поставить полки для хранения драгоценных томов.

Это был знак, почти сто лет назад, что книга начала достигать того, чего не может достичь большинство технологий, — способности исчезнуть. Зайдите в читальный зал Нью-Йоркской публичной библиотеки и что вы там увидите? Ноутбуки. Книги, как столы и стулья, отошли на задний план человеческой жизни.Это не имеет ничего общего с утверждением, что книга является контртехнологией, но что книга — это технология, которая настолько широко распространена, так часто повторяется и обновляется, настолько изнашивается и оттачивается за столетия человеческих контактов, что достигает статуса Природы. .

Что особенно важно понять, так это то, что книги не тащили с криками и ногами в каждую новую область капитализма. Книги не только являются неотъемлемой частью потребительского капитализма, они фактически положили начало этому. Они являются частью топлива, которое движет им.Развитие сетевой модели в книгах дало публике двадцатого века возможность осудить бакалеификацию книжного магазина, что полностью противоречит действительности, как Стрипхас в The Late Age of Print описывает (цитируя Рэйчел Боулби), что книжный магазин является по факту модель для супермаркета:

В истории дизайна магазинов именно книжные магазины, как ни странно, были предшественниками супермаркетов. Они, единственные из всех типов магазинов, использовали полки, которые не находились за прилавками, с товарами, предназначенными для случайного просмотра и для того, что еще не называлось самообслуживанием.Кроме того, когда товары известных брендов и сопровождающие их упаковки отсутствовали или редко использовались при продаже продуктов питания, книги имели обложки, которые были разработаны для защиты содержимого и соблазнения покупателя; это были запатентованные продукты с известными авторами и новыми названиями.

Существуют и другие примеры значительных инноваций, продвигаемых издателями — торговый автомат в мягкой обложке 1937 года, созданный основателем Penguin Алленом Лейном для лучшего распространения пригородных поездов, является одним из самых очаровательных, — но дело в том, что книги не сидят сварливо в эконом-классе в самолете, чтобы будущее. Они в кабине.

К двадцатому веку книги, которые теперь стали более дешевыми и более доступными, имели социальные и политические последствия, выходящие далеко за рамки того, что издательский бизнес мог использовать и использовать. Книги распространяют такие идеи, как справедливое распределение социального, культурного и экономического капитала — именно ресурсов, необходимых для чтения и написания книги. В американских издательствах 1950-х годов слишком часто белые люди из Лиги плюща публиковали друг друга — «Безумцев в твиде».Но в двадцатом веке G.I. Билла, расширение образования (в целом, но в частности, высшего образования), движение за гражданские права, деколонизация в Африке и Азии, феминизм: все это было продвинуто силой литературы и резко увеличило число людей, которые читали достаточно книг, чтобы (а) захотеть прочитать больше и (б) представить себе, что пишут одну из них сами.

Однако по большей части технические и бизнес-модели нововведений в литературе были односторонними: гораздо лучше предоставляли средства для чтения книги, чем для ее написания. 1970-е и 1980-е годы принесли управление цепочкой поставок. Книги текли из типографий в магазины со все меньшим трением. Оптовики быстро пополнили свои запасы успешных книг, потому что они могли делиться информацией с издателями и типографиями более быстро и всесторонне; в свою очередь, розничные торговцы могли полагаться на издателей и оптовиков, чтобы пополнить их запасы, когда книги «улетали с полок».

Но и это вызывало высокомерие. Чем более эффективными кажутся системы, тем больше издателей желают использовать их для достижения большей экономии на масштабе.Да, управление запасами было разработано, чтобы сообщать вам, чего вам нужно меньше, а чего больше, но в основном оно использовалось для последнего. Это ни в коем случае не было уникальным для книг. Мир также стал лучше разрешать людям покупать письменный стол, чем делать письменный стол. Фактически, от средневековья до наших дней стало легче покупать еду, чем готовить; покупать одежду, чем ее шить; получить юридическую консультацию, чем знать закон; получить медицинскую помощь, чем на самом деле зашить рану.

Дальше дело дошло до крайности.Количество опубликованных названий значительно выросло с момента появления печатного станка, но вскоре оно станет гораздо более значительным. Это относится не к 2007 году, когда Amazon представила Kindle, и не к 1993 году, когда был изобретен первый популярный веб-браузер. Если вы посмотрите, где начинается действительно значительный рост количества заголовков, вы вернетесь в конец 1980-х — в июль 1985 года, когда компания под названием Aldus, назвавшая себя в честь великого венецианского печатника Альдуса Манутиуса, выпустила PageMaker. Вы устанавливаете PageMaker на Mac, помещаете Mac в новую сеть фотокопировальных магазинов под названием Kinkos, вы арендуете их за шесть долларов в час, и у вас есть Publishing 2.0. Экспонат A: Soft Skull Press, издательство, основанное в Kinkos в 1993 году, и которое я вел с 2001 по 2009 год. Дополнительные экспонаты: сотни тысяч журналов, сборников и книг, выпущенных с тех пор, многие из которых породили небольшие медиа. предприятия, журналы и книжные издательства. Количество изданий в США, созданных традиционными печатными издательствами, будь то инди-версии, такие как Soft Skull, или крупные корпоративные издательства, увеличилось с примерно 80 000 в год в 1980-х годах до 328 259 в 2010 году.

Оказывается, изобилие — гораздо более серьезная проблема, которую нужно решить, чем дефицит, или, как формулирует это Клэй Ширки: «Изобилие ломает больше вещей, чем дефицит.«Мы научились справляться с первой фазой изобилия книг: мы изобрели авторское право, мы построили жизнеспособный бизнес по их производству и распространению, мы придумали автора, чтобы упростить выбор. Нам не нужно читать все слова, только слова этих десяти важных авторов. Это был первый удар человечества по искусственному дефициту, достаточно хитрый, чтобы мы забыли, что это выдумка. Воннегут заметил контуры этой фазы промышленной революции в культурном бизнесе раньше и убедительнее, чем многие другие, — и это ее конец, о котором я сейчас рассказываю. Говоря в Bluebeard через главного героя, художника Рабо Карабекяна, он пишет:

Очевидно, я родился, чтобы рисовать лучше, чем большинство людей, точно так же, как вдова Берман и Пол Слейзинджер, очевидно, были рождены, чтобы рассказывать истории лучше, чем большинство людей. Очевидно, что другие люди рождены, чтобы петь и танцевать, или объяснять звезды на небе, или делать фокусы, или быть великими лидерами, или спортсменами, и так далее.

Я думаю, это могло вернуться в те времена, когда людям приходилось жить небольшими группами родственников — может быть, от пятидесяти до ста человек, самое большее.И эволюция, или Бог, или что-то еще генетически устроило вещи, чтобы маленькие семьи продолжали жить, чтобы подбодрить их, чтобы у них у всех был кто-то, кто рассказывал истории у костра ночью, а кто-то еще рисовал картинки на стенах пещер. , и еще кто-то, кто ничего не боялся и так далее… Подобная схема больше не имеет смысла, потому что просто умеренная одаренность обесценилась печатным станком, радио, телевидением, спутниками и всем остальным. Умеренно одаренный человек, который тысячу лет назад был бы общественным достоянием, должен сдаться, должен заняться какой-то другой работой, поскольку современные коммуникации ставят его или ее в ежедневную конкуренцию только с чемпионами мира.

Вся планета теперь может хорошо ладить, может быть, с дюжиной лучших исполнителей в каждой области человеческой одаренности. Умеренно одаренный человек должен хранить свои подарки в бутылках до тех пор, пока, так сказать, он или она не напьется на свадьбе и не станет танцевать чечетку на кофейном столике, как Фред Астер или Джинджер Роджерс.У нас есть имя для него или нее. Мы называем его или ее «эксгибиционистом».

Как наградить такого эксгибициониста? Мы говорим ему или ей на следующее утро. «Вау! Были ли вы когда-нибудь пьяны прошлой ночью! »

Экономика аналогового воспроизводства культуры неумолимо ведет к эксгибиционисту. Гораздо лучше с экономической точки зрения иметь наименьшее количество авторов, наименьшее количество названий. В идеале должен быть один возвещатель с одним титулом — назовем его Библия. Независимо от того, что не будет конкуренции за материалы для чтения, Библия будет максимально прибыльной просто потому, что в аналоговом производстве предельные затраты всегда снижаются (то есть стоимость печати каждой дополнительной книги падает).Таким образом, если цена остается прежней, чем больше вы печатаете и продаете, тем более прибыльным вы становитесь. Самый прибыльный бизнес печатно-издательского дела был бы в обществе, где все читают одну и ту же книгу.

Вывод PostScript в PageMaker (позже ставший более известным «PDF») подорвал модель промышленной революции, положив начало цифровой, постиндустриальной фазе изобилия, хотя в то время казалось, что она усиливает промышленную модель за счет реформировать его. Независимые печатные машины могли создавать цифровые файлы и отправлять их на офсетные принтеры.Им по-прежнему приходилось иметь дело с классической экономией на масштабе аналоговой печати, но им не приходилось иметь дело со сложным, недоступным и загадочным миром традиционного набора. Число издателей начало расти, как и количество названий, поскольку создание названия (издателем, конечно, не автором) стало значительно дешевле и начало немного сводить на нет точный анализ бизнеса Воннегута в других отношениях. культура. Гениальной оперной певице нужны были системы, чтобы распространять ее гений как можно шире, и система авторского права в сочетании с аналоговым воспроизведением упростила это.И для тех, кто не является мейнстримом, становилось все легче, будь то любители авангарда или старинной музыки, или лагеря, или местные, или семейные (запись вашей бабушки, поющей оперу). Не мейнстриму способствовал рост модели книжных магазинов как супермаркетов. Традиционный независимый книжный магазин насчитывал 5 000–10 000 наименований, поэтому мог обрабатывать только новые и устаревшие выпуски ограниченного числа издателей. Но в супермаркете Barnes & Noble или Borders может быть 50 000, 60 000 или даже 70 000 наименований! В самом деле, ей нужны были неосновные предложения, чтобы заполнить ее полки. По иронии судьбы, в то время как независимые, альтернативные и литературные издания часто осуждали хищничество супермаркетов, супермаркеты были критически важны для их существования.

Такова цифровая трансформация литературного бизнеса. И это предшествует эквивалентной трансформации музыкальной индустрии на добрые пятнадцать лет. Только в середине 2000-х годов можно было создать цифровой мастер-документ, который был настолько высокого качества, насколько это может сделать звукозаписывающий лейбл, то есть до тех пор, пока в музыкальной индустрии не появилось эквивалента настоящих настольных издательских систем.Однако MP3, средство для цифрового потребления музыки, значительно предшествует Kindle, первому жизнеспособному способу цифрового потребления длинных текстов.

При модели цифровой публикации, хотя затраты на создание текста не меняются, модель воспроизведения текста для массового потребления совершенно другая. Предельные издержки равны нулю: изготовление миллиардной копии стоит так же мало, как и производство второй копии. Каким бы распространенным ни было аналоговое воспроизведение книг и других культурных артефактов, цифровое воспроизведение делает их еще более распространенными — не потому, что оно меняет ресурсы, необходимые для создания, а потому, что оно меняет то, что требуется для воспроизведения.Авторское право, хотя и официально установлено для поощрения создания произведения, имеет своей единственной логической целью поощрение воспроизведения произведения. В нашем обществе мы снова и снова видим, что людей не нужно поощрять к творчеству, а только то, что предприятиям нужны методы, с помощью которых они могут минимизировать риск инвестирования в создание.

Ричард Столлман утверждал, что главная сделка в области авторского права заключается в том, что общественность отказывается от права, которое они фактически не могли использовать.До недавнего времени сделать копию книги было дороже, чем просто ее купить. Поэтому, когда общество согласилось предоставить авторам и издателям монополию, это была выгодная сделка. Теперь, когда общественность может делать копии чего-либо, они отказываются от права, которым фактически могли пользоваться, — или, скорее, публика все равно приступила к копированию, независимо от предыдущей сделки, своего рода аннулирование присяжных. Как и любой закон, который теряет согласие управляемых, потому что он больше не отражает логику общества, закон не отменяется, а просто игнорируется.Это уходит в прошлое, как законы, запрещающие свиньям заходить в салуны, алкоголь, продаваемый по воскресеньям, супружеские измены или межрасовые браки.

Итак, чем же тогда будет заниматься литература, если читающая публика волей-неволей копирует все подряд?

Основному методу копирования двадцатого века — созданию, распространению и размещению любых заданных объектов — едва исполнилось несколько сотен лет. Есть веские основания полагать, что это может оказаться аномальным периодом в истории человечества не только для книг и музыки, но и для широкого спектра произведений человека. Возьмем, к примеру, 3D-печать, которая сейчас находится на стадии любительского развития, как и компьютер в начале 1970-х годов. Это устройство для печати трехмерных вещей, которое когда-то означало экструдированные пластиковые прототипы вещей (зубные щетки, молотки, механические детали), но теперь все чаще означает настоящую вещь . С одной стороны, это чистая научная фантастика. В другом — это просто возвращение к доиндустриальному революционному обществу, где стулья, подковы и одежда производились в деревне.

В обоих отношениях это явление, переход от массового (повторного) производства к индивидуальному, было предвосхищено книгой с помощью технологии печати по требованию. Первым 3D-принтером был лазерный принтер. Опять же, мы рассматриваем книгу не как антитезу технологии, а как апофеоз — авангардную идею о том, как применять достижения в области технологий для создания новых бизнес-моделей. Хотите еще один прототип из книг? Попробуйте краудфандинг, наиболее известным его практикующим является компания Kickstarter, которая фактически идентична модели подписки восемнадцатого века, когда книга рекламировалась, но печаталась только после того, как минимальное количество покупателей заплатило.

Есть ли веские причины сомневаться в том, что книга и литературный бизнес снова окажутся в центре разрушения, как преступник, так и жертва? Безусловно, книга не будет единственным воспроизводимым культурным артефактом, не единственным способом повествования, точно так же, как стул давно перестал быть единственным приспособлением для сидения (диван, барный стул, качели, мяч для упражнений). ). Но можем ли мы увидеть, как он продолжает иметь культурную значимость и как он может указывать на собственное будущее, а также на более широкие изменения в культуре и обществе?

Ранее я предположил, что с такими друзьями, которые есть в книге, ей не нужны враги, но, конечно, есть враги.У него всегда были враги, даже до того, как он появился в привычном формате настоящего.

Несколько лет назад я встретился с игровым гуру Кевином Славином, человеком, которого можно было считать врагом, тем, кто мог бы высмеивать застой в книге. После того, как мы выпили кофе, он на секунду замолчал, а затем сказал, что книги имеют общего с играми то, что они вознаграждают за итерацию. Чем больше вы играете, чем больше читаете, тем лучше у вас получается, тем веселее вы получаете. Я интегрировал это в свой образ мышления следующим образом: в играх вы задаетесь вопросом, через какую дверь пройти; в книгах вы задаетесь вопросом, о чем думал персонаж, проходя через эту дверь.Вы можете представить цвет двери, материал, тип дверной ручки, было ли оно теплым или холодным на ощупь.

Отсутствие видео, отсутствие звука, отсутствие способов изменить ответвления сюжета (что довольно грубо называется «интерактивностью») — это особенность литературы, а не ошибка. И, как оказалось, книги интерактивны. Это рецепты для воображения. И наоборот, видео носит ограничительный характер — оно говорит вам, как вещи выглядят, как они звучат.

Книги выдержали подрыв новых способов повествования — кино, телевизора. И книги сами много раз были разрушителями, разрушая римскую церковь и переворачивая французскую аристократию, средневековый медицинский истеблишмент, затем медицинский истеблишмент девятнадцатого века. Таким образом, предположение на одном конце космологии Кремниевой долины, что длинное повествование, состоящее только из текста, созрело для разрушения (засвидетельствуйте скептицизм Тима О’Рейли в его выступлении Чарли Роуза, считайте постоянное оформление книги как сродни лошади -нажатая повозка, увидеть любое количество стартапов, предлагающих мультимедийные платформы, предназначенные для замены книг), граничит с глупостью.

Более того, когда приехали технологи, чтобы встроить видео в цифровой текст и объявить об окончании печати, они нарушили свои собственные правила. Любой опытный предприниматель или венчурный капиталист предупредит вас, чтобы не искать решения проблемы. Как спросил бы профессор Гарвардской школы бизнеса Клейтон Кристенсен: «Какую работу нужно делать? Оказалось, что многие компании, пришедшие в издательскую индустрию в последние годы, не слушали своих собственных гуру. Они были решениями в поисках проблемы.Книга, по терминологии Кристенсена, уже была «достаточно хороша». Он не мог твитнуть, так как New York Times самая продаваемая детская книга Это книга кукарекала, и это было нормально. Письменный стол, за которым я сижу, тоже не пишет в Твиттере. «Работа, которую нужно сделать» — передать очень большой набор слов.

Однако это не означает, что других работ, которые необходимо выполнить, не возникнет: доставка сотен очень больших наборов слов в один объект, который позволяет их читать, аннотировать, сохранять, доставлять эти наборы слов с меньшими затратами, или мгновенно, как это происходит с цифровой доставкой книг.Более того, это не означает, что работа по изготовлению, распространению и распределению этих книг должна выполняться только цепочкой агент-издатель-оптовый торговец-розничный торговец-поставщик. В этом отношении прогноз технологического сбоя в высшей степени обоснован.

Какую же самую большую работу должны выполнять издатели? Есть маркетинг и открытия, да, но даже если редакторы не творят чудеса, которые принимают свои лучшие решения в вакууме, редактор является источником огромной ценности в экономике литературы и, следовательно, останется таким же ценным, если не большим, чем раньше, даже если менее привилегированный.

У социального мыслителя Клея Ширки есть правило, названное в его честь: «Институты будут пытаться сохранить проблемы, для которых они являются решением». Последние пять-десять лет мы стали свидетелями большой степени беспокойства со стороны редакционного класса в отношении книгоиздания, журналов и газет (следует отметить, что относительно меньше — в отношении публикации литературных журналов). Отчасти беспокойство носит экономический и обоснованный характер: редакторы были уволены. Однако отчасти это связано с кажущейся потерей актуальности, потерей престижа, и ответом стала серия хвалебных гимнов ценным качествам редакционного суждения.«Посмотрите на всю эту чушь, — говорит редактор, — вам нужно, чтобы я это исправил, отсортировал, курировал».

Одно значение редактора очевидно: сделать письмо лучше. В самой механической и наименее престижной форме это корректор; на промежуточной стадии престижа — это редактор-копирайтер, добивающийся последовательности, непрерывности, грамматической точности, идеально подходящего к глубокому стилю автора и максимизирующего его; и есть набирающий редактор на самом высоком уровне престижа, который может или не может участвовать в развивающем редактировании, может иметь или не иметь младших редакторов, может быть, а может и не быть младшим редактором, который принимает решения о продукте, что публиковать, как оптимизировать его как продукт и вместе со многими, многими, многими другими, вынашивать, рожать и выращивать его в мире.

По иронии судьбы, первые две категории деятельности, хотя и являются наименее престижными, имеют очень очевидную ценность и, вероятно, будут служить средством занятости в течение десятилетий в качестве большего количества социальных и экономических субъектов (компании по производству потребительских товаров, белые воротнички, группы защиты, культурные учреждения) де-факто становятся издателями, производя все более сложные публикации в Интернете и офлайн, предназначенные для донесения своих идей (покупайте их, жертвуйте им, поверьте нам, нанимайте меня, приходите к нам, голосуйте за меня).Скорее всего, они будут искать людей, которые могут выполнить первые два действия, а также некоторые из них, и их будут называть контент-стратегами. Особенно это заметно в мире журналов и газет. Когда-то компании позволяли журналам и газетам собирать аудиторию, которую они хотели охватить, и платили им за рекламу перед этой аудиторией. Теперь они понимают, что гораздо эффективнее нанять людей, которые работают в этих журналах, чтобы донести информацию напрямую.

Редакторы, конечно же, нужны и для выпуска книг. Но помимо их редакторских навыков, востребованными на редакторов являются навыки взаимоотношений. Умение, которое обычно ассоциируется с вершиной редакционного таланта — выбор правильной книги, — откровенно чушь. Успех с точки зрения выбора вещей — это гибрид удачи с неочевидным и денег с очевидным, и даже самоочевидное часто требует удачи. Это не означает, что люди не усердно работают над теми книгами, которым повезло, но все ретроспективные обоснования того, почему, скажем, Код да Винчи или серия Гарри Поттера преуспели, превзойдены тем, что на самом деле было дело удачи и сетевых эффектов.Книги, как и большинство развлекательных СМИ, живут в том, что Нассим Николас Талеб называет Экстремистаном, местом с огромным количеством коммерческих неудач и впечатляюще высоким и крайне редким успехом. Появление самостоятельной публикации сделало это еще более заметным. Подавляющее большинство из 28 миллионов книг, которые сейчас печатаются, вообще не приносят денег, и каждые несколько лет один автор будет зарабатывать более 200 миллионов долларов: сначала Дэн Браун и Дж. К. Роулинг, теперь Э. Л. Джеймс. Замечательно наблюдать, как люди падают в поисках объяснения своего успеха — нет никакого объяснения, не более чем объяснения, почему конкретный человек выиграл лотерею PowerBall на 550 миллионов долларов в конце ноября прошлого года.

Издательское дело не имеет особой способности различать, что хорошо, а что нет, что успешно, а что нет. Это верно не только на уровне предсказания коммерческого успеха, но и предсказания успеха критиков. Я уже говорил о великих писателях, которые почти исчезли, о книгах, которые ускользнули из трещин между корпорациями и издателями, а затем и в инди-проектах. Если можно было предсказать победителя Пулитцеровской премии, почему Bellevue Literary Press в итоге получила книгу Пола Хардинга Tinkers , а Soft Skull — книгу Лидии Миллет Love in Infant Monkeys , которая в этом году тоже стала финалистом? Если великие редакторы могли предсказать победителей Национальной книжной премии, почему McPherson & Co. опубликуйте Lords of Misrule , или, если редакторы могли предсказать победителей премии PEN, почему Red Lemonade опубликовал Zazen Ванессы Веселки?

Это не удар по публикации. Нет никаких доказательств того, что биржевые маклеры могут выбирать хорошие акции или рекламировать хороших лошадей. В последнем случае любой честный финансовый консультант посоветует вам инвестировать в индексированные фонды, финансовые инструменты, отражающие широкий рынок, — никто не знает, как превзойти рынок. Когда вы это делаете, это просто удача в сочетании со способностью рассказать хорошую историю постфактум о том, почему вы были правы, и склонностью человеческой природы верить в предсказательную силу хорошей истории.(Да, еще одна эвристика.)

И это, как оказалось, точно указывает на то, что может сделать издательское дело, на то, чем является литература. Это не о творчестве; это о создании культуры, это разговор о том, что такое искусство, что правда, что хорошо. Какова бизнес-модель создания культуры? Каковы последствия или люди, причастные ко всему этому — для литераторов во всех их обличьях, в письме, чтении, редактировании, обучении, суете, сплетнях?

Существующая модель, ориентированная на продукт (в отличие от модели, ориентированной на культуру), выглядит так: Представьте себе Lorem Ipsum , гипотетический книжный проект. Он состоит исключительно из текста-заполнителя, который использует дизайнер — типографский эквивалент Testing, Testing, One, Two, Three. Это непонятный текст (изначально принадлежавший Верджилу), само определение тарабарщины, однако издателю будет трудно продать книгу с ним гораздо меньше, чем за 10 долларов. Почему? Дизайнер должен разложить текст, который не обязательно редактировать, но его нужно корректировать. Lorem Ipsum требует дизайна обложки. Нужна копия куртки. Его нужно разослать другим авторам для заметок.Он получает страницу в каталоге издателя; торговые представители просматривают его; представители тратят пятнадцать секунд на то, чтобы покупатели книжных магазинов выдерживали их насмешливые взгляды; представители пожимают плечами. Копии для углубленного чтения печатаются, отправляются по почте, передаются редактору, агенту и публицистам за обедом. Книгу распечатывают, отправляют, кладут на полки. Она хранится от шести до восьми недель, пока наша маленькая игра не будет обнаружена в магазинах, после чего ее повторно упаковывают и отправляют на склад, а затем отправляют на измельчение.

С точки зрения издательства, можно продать Pride & Prejudice дешевле, чем тарабарщину, потому что люди уже знают Джейн Остин. Как минимум, он не будет возвращен и измельчен с той же скоростью. Так почему же маржа, связанная с идеями в книге, настолько мала, а временами даже отрицательна, в результате чего общий доход, полученный от книги, меньше затрат на ее создание и распространение? Не потому, что наше общество не ценит литературу, как многие из нас жалуются, а потому, что нужно так много времени, чтобы понять, понравится ли вам книга на самом деле.Издатели предлагают миру огромную скидку на то, что должно быть настоящей наценкой на производство и распространение, чтобы убедить нас попробовать что-то, сыграть в азартные игры. Чтобы заставить нас рискнуть зря потратить время, они стараются свести к минимуму риск того, что мы можем зря тратить деньги. И наоборот, издатели не могут воспользоваться преимуществами. Если окажется, что мы не зря теряем время и действительно получаем замечательный опыт, мы получаем его за 1–2 доллара в час, что на порядок дешевле, чем кино, театр, живая музыка, записанная музыка, танцы, бар, ресторан. , музей.Мы делаем это, потому что книга — это гораздо более неизвестная величина, менее восприимчивая к резюме.

Как издатели могут получить эту ценность? Этот преобразующий, трансформирующий, захватывающий опыт — ценность лучше по сравнению с поездкой в ​​другую страну, на университетский семинар, с любовником, — но все же полученный по цене футболки? Одна из теорий творческих индустрий заключалась в том, чтобы информировать публику о том, что контент чего-то стоит, и поэтому они должны за него платить. Это понятие присутствует везде, в трейлерах перед кинопоказами и на страницах журналов, независимо от того, говорят ли они о себе или о книжном бизнесе.Какими бы щедрыми ни были американцы и как бы европейцы ни охотно субсидировали, полагаться на представление о том, что человек заслуживает оплаты, каждый раз терпит неудачу. Представьте себе это как стратегию свиданий: я заслуживаю того, чтобы вы желали меня. Apple, Prada, NFL, поставщики широко востребованных товаров и опыта, не «просвещают» публику, что они заслуживают оплаты. Публика просто с благодарностью предлагает свои деньги. Публика не будет делать этого ради простой доставки простого длинного текста. Если мы не можем просвещать или преодолевать чувство вины на своем пути к платежеспособности, что нам делать?

По иронии судьбы последних десятилетий, когда капиталистическая разработка продукции перешла на все более индивидуализированный, индивидуальный способ производства с использованием более сложных производственных систем, более гибких цепочек поставок и более внимательных систем обратной связи с потребителями, цепочка поставок книг стала все более актуальной. более однородный и мягкий.По мере того, как давление в пользу того, чтобы физическая книга была основным каналом, по которому литература достигает своей аудитории, начинает ослабевать, уменьшается и давление, чтобы производить их как можно дешевле. Одновременно характер розничных торговцев, занимающихся розничной продажей литературы, смещается от тех, где цена и широта выбора являются центральными, к тем, которые функционируют как гибрид культурного центра, консьержа и галереи, то есть к местам, оптимизированным для более высоких продаж. -окончить редакции. В более широком смысле это означает возможность продавать по самым разным ценам: 15 долларов в мягкой обложке, 35 долларов в элегантном твердом переплете, 75 долларов в футляре, 250 долларов с кровавым отпечатком пальца автора на титульном листе и так далее.Более того, у них больше возможностей для сотрудничества с другими культурными учреждениями и поставщиками образа жизни, с ресторанами, барами, музеями, художественными кинотеатрами, создавая тематические связи и культурные связи.

Мы видим примеры этого во всем бизнесе и даже начинаем видеть случаи, когда традиционные издательские организации формализуют этот процесс. Несколько крупных американских издательств теперь предлагают услуги бюро выступлений, которые как для поэтов, так и для консультантов по менеджменту намного более прибыльны, чем книга.(Несмотря на то, что книга часто подкрепляет ценность выступления, это не средство передачи фактического дохода.) О’Рейли, издатель компьютерных книг, зарабатывает больше на конференциях, которые он организует, чем на продаже книг, хотя его интеллектуальная репутация и сеть связей как издателя позволили ему создавать конференции. Промышленный комплекс MFA — это многомиллиардный бизнес, который обычно был центром прибыли для университетов: обучение начинающих поэтов покупает электронные микроскопы для физиков.Точно так же Faber в Великобритании уже пять лет руководит Faber Academy, предлагая уроки творческого письма, которые преподают ее авторы. Все университеты нанимают авторов издателей для проведения занятий, так почему бы не сами издатели? Литературные и писательские конференции берут плату за участие в тысячах начинающих писателей, и, помимо авторов издательства, кто еще посещает их в качестве приманки для посетителей? Редакторы. Мы видели, как Penguin углубили свой мерчандайзинг; Если Марк Джейкобс может продавать книги, почему издатели, в свою очередь, не могут сотрудничать с дизайнерами для создания обуви, вдохновленной конкретными персонажами? Издатели могли бы сотрудничать с оптовыми торговцами вином, чтобы предлагать винные клубы, с поставщиками питания, проводящими мероприятия на литературную тематику, с туристическими агентствами, предлагающими туры.

Продажа книг, печатных или цифровых, оказывается далеко не единственным способом получения дохода от всей замечательной культурной деятельности, связанной с созданием и распространением литературы и идей. Вспомните снова все болтовни, обучение, практику, толкотню, чтение за чтением за чтением, которые входят в различные редакционные компоненты публикации; распознавание образов; рассказывать истории, что делают редакторы, что делают торговые представители, что публикуют, что делают сотрудники книжного магазина.Вспомните среднестатистического знаменитого поэта, который зарабатывает на выходных на концерте писателя-писателя больше, чем ее гонорары, вероятно, заработают ей за год. Вы начинаете понимать, что бизнес литературы — это бизнес создания культуры, а не только производство книг в переплете. Это, в свою очередь, означает, что возросшая сложность продажи переплетенных книг традиционным способом (и более низкая цена при продаже цифровых книг) не станет серьезной проблемой в долгосрочной перспективе, за исключением того, чтобы освободить литературный бизнес от ограничения, накладываемые при создании вещей , а не идей и рассказов. Книжная культура — это не печатный фетишизм; это водоворот и бульканье идей и стиля в выражении историй и концепций — беседа, полемика, повествовательная сила, которая продолжается внутри и между текстами, внутри и между людьми, когда они пишут, пересматривают, открывают и отвечают на эти тексты . В этом водовороте и бульканье действительно есть дом для печатного фетишизма, так же как в нем есть дом для цифрового фетишизма. Это то, чем всегда была литература. Привязанность к машинам промышленной революции для аналогового воспроизведения, сопровождаемая произвольным процессом выбора того, что следует воспроизводить, окажется аномалией в истории литературы, полезной, поскольку этот этап был для демократизации доступа к чтению.Издатель является организатором в мире книжной культуры, а не машиной для сортировки рукописей и поставки небольшого количества этих рукописей в улучшенной и переплетенной форме большому количеству людей через цепочку поставок на базе розничного продавца, которая лучше всего подходит для распространения кукурузные хлопья, а не идеи.

Бизнес, рожденный изобретением механического воспроизводства, трансформирует и превосходит сами обстоятельства своего возникновения, и снова имеет потенциал для продолжения трансформации и выхода за пределы самого себя — разрушить такие отрасли, как образование, стимулировать киноиндустрию, расширить возможности игр промышленность.Книжная культура находится в гораздо меньшей опасности, чем многие думают, поскольку понятие книжной культуры, находящейся под угрозой, предполагает, что книжная культура — это животное, гораздо более утонченное, утонченное и хрупкое, чем оно есть на самом деле. Определяя книги по сравнению с технологиями, мы отрицаем нашу истинную сущность, мы отрицаем силу книги. Давайте вернем изданию его истинную репутацию — не как преграду от будущего, не как оплот против радикальных перемен, не как цитадель среди варваров, а как ближайшее будущее, как радикальный агент перемен, как варвар .Литературный бизнес разносит дерьмо.

Лидерство в литературе

Как в конце концов признает капитан, сочувствие — это хорошо, но оно не может заменить конфронтацию с более темными сторонами собственного «я». Конрад, который, кстати, провел в море 20 лет, предполагает, что брать на себя ответственность означает бороться со своей «секретной» стороной, своей теневой стороной, своей отражающей стороной. Есть много неизведанных личностей, которые вам нужно интегрировать, прежде чем вы сможете стать лидером. Это не превращает вас из Кларка Кента в Супермена.Но в процессе принятия ответственности капитан учится наблюдать и развиваться. Он достигает этого не просто практикуя навыки навигации или изучая карты, но через самонаблюдение и устойчивые, терпеливые шаги к самообладанию.

Конрад не жалеет слов. Взять на себя ответственность — действительно сложная задача. Мир — непокорное место. Другие люди будут сопротивляться вам; есть определенные риски. Иногда лидерам приходится брать на себя ответственность, действуя прямо и решительно.В конце истории, когда помощник корабля отказывается выполнять приказ, капитан фактически заставляет парня выполнить его команду. Он не бьет его, но физически заставляет моряка выполнять приказ.

Конечно, никто не предлагает, чтобы бизнес-лидеры использовали физическую силу, чтобы заставить последователей встать на ноги. И все же генеральным директорам иногда приходится действовать агрессивно. Бывают моменты, когда они должны сказать: «Это то направление, в котором мы идем, и вы должны принять его.«Это агрессивное заявление. И это то, что иногда влечет за собой принятие ответственности, а не обсуждение и голосование. В конце «Секретного участника» капитан говорит, нравится вам это или нет, это моя лодка. Это силовой, рискованный и несколько пугающий поступок.

Когда лидеры берут на себя ответственность, справляются ли они со своей задачей?

Принятие на себя ответственности — лишь одно из многих испытаний для лидера. Одна из самых сложных задач — противостоять потоку успеха.Это тема I Come as a Thief, романа Луи Окинклосса о Тони Лоудере, адвокате, которому чуть за сорок, который совершил преступление, которое невозможно обнаружить. Несмотря на советы и мольбы всех вокруг, Тони в конечном итоге идет к властям и признается, что разрушает его профессиональную жизнь и подвергает его семью физической опасности со стороны мафии. Лидеры стремятся к успеху, а не к самоуничтожению, но самоуничтожение — это именно то, что Тони навлек на себя, поднимая одну из самых сложных тем в литературе и лидерстве — опасности успеха.Для многих лидеров и честолюбивых лидеров сложнейшая проблема, которую нужно преодолеть, — это не бедность или угнетение, нехватка навыков или возможностей. Парадоксально, но это успешная жизнь, карьера и все, что ей сопутствует.

Преступление Тони и его признание вызывают несколько трудных вопросов: почему он совершает преступление с самого начала и почему тогда он решает дать свисток самому себе, когда у него есть другие альтернативы? Я считаю, что Тони так поступает, потому что чувствует, что успех губит его жизнь.Другим кажется, что у него требовательная, но разносторонняя жизнь, но у него проблемы, и он смутно это понимает. Как однажды сказал Эдгар Дега: «Есть своего рода успех, неотличимый от паники», и это, кажется, характеризует Тони.

Роман показывает нам, что жизнь может выглядеть очень хорошо, когда на самом деле это не так. В случае Тони он всегда занят, очень много работает, зарабатывает деньги, строит бизнес и завоевывает репутацию. Он также относится к другим с уважением, чуткостью и внимательностью.Но его неустанные попытки соответствовать стандартам других и добиться успеха заглушают его эмоциональную жизнь и моральные инстинкты. Конечно, Тони не робот, и он полусознательно понимает, что что-то не так, но у него никогда не бывает времени или импульса, чтобы узнать, что это такое. Он чувствует себя мертвым внутри, пока не признается в преступлении, а затем Тони возбуждается. По его мнению, преступление является самоуправляемым шоком. Это будит его и заставляет чувствовать себя живым. Преступление, конечно, неправильно, но его образ мыслей об этом извращенно верен — его разум и сердце заняты.Как ни странно, решение Тони совершить преступление — это его первый моральный поступок.

Чему лидеры могут научиться у Тони Лоудера?

История Тони ставит перед собой задачу: как мужчины и женщины могут добиваться успеха и достижений, не попадая в мощные, опасные течения, которые их подавляют? Один из ответов заключается в особой идее о том, что у нас есть серьезные моральные обязательства не только перед другими, но и перед самими собой.

Традиционный взгляд предполагает, что эгоизм и альтруизм противоположны.Чем более эгоистичен человек, тем меньше он заботится о других; чем более альтруистичен человек, тем больше он готов пожертвовать своими интересами. Серьезная литература предлагает более сложную точку зрения. Самые замечательные люди, будь то выдающиеся лидеры или обычные люди, живут и работают для других и для себя. В этом нет ничего плохого. Нет ничего плохого в желании Тони добиться успеха. Макиавелли однажды написал, что человек, не имеющий положения в обществе, не может даже заставить собаку лаять на него.Достижения Тони реальны, и они дают ему возможность вносить реальный вклад в жизнь общества. Проблема в том, что Тони нужно было научиться не успевать.

Многим руководителям также нужно научиться не успевать. Рискованно и саморазрушительно вкладывать все свои силы в работу и оставлять слишком мало для чего-то другого. Я помню историю, которую я прочитал в деловом журнале несколько лет назад, об очень влиятельном генеральном директоре, которого описывали как хорошего семьянина. В статье рассказывалось, как руководитель следил за тем, чтобы он был дома на обед, когда его дети получали табели успеваемости.Итак, вы подсчитали — четверо детей, четыре табеля успеваемости каждый, максимум 16 ужинов в год. Я уверен, что этот генеральный директор проводил со своей семьей более 16 дней в году, но мне интересно, сколько еще. Похоже, он заплатил высокую цену за то, чтобы стать отличным исполнителем.

Я думаю, Окинклосс будет утверждать, что его оплата — то есть, если вы станете лучшим исполнителем, — оставляет лидера в очень шатком и уязвимом положении. Успех может быть действительно соблазнительным, и долгое время все будет хорошо на работе и почти во всех аспектах жизни высокоэффективного исполнителя.Золотые мальчики в организации обычно не сталкиваются с какими-либо ударами, ошибками или неудачами, которые напоминают им, что некоторые из их достижений связаны с необычайной удачей. Не все из-за их таланта и трудолюбия. Иллюзия успеха опасна. Когда наступают действительно тяжелые времена, а это почти всегда случается, этим лидерам может быть не на что отступить.

Так вы думаете, что в лидерстве есть большой элемент удачи?

Да. Другая книга, которую я преподаю, посвящена вождю Нигерии по имени Оконкво.Он главный герой романа Чинуа Ачебе « Вещи рушатся», , который, вероятно, является самым читаемым африканским романом. В сцене в середине книги Оконкво и его деревенские старейшины собираются на похороны. В разгар церемонии, когда бьют барабаны и стреляют пистолеты, оружие Оконкво внезапно взрывается, и один из вылетевших кусков металла попадает в молодого человека, убивая его. Танцы прекращаются, как только все понимают, какая судьба ждет Оконкво. Изгнание на семь лет — это наказание за случайное убийство члена клана.Поэтому Оконкво и его жены вынуждены покинуть деревню. Затем, чтобы искупить грех Оконкво, жители деревни сровняли с землей.

Я думаю, что Ачебе предполагает, что моменты тестирования приходят неожиданным образом. В «Тайном соучастнике» Конрада также интересуют случайности судьбы. В какой-то момент Конрад ссылается на «главу несчастных случаев, которая так важна в книге успеха». Примечательно, что Конрад не называет капитана имени, что предполагает, что случайности судьбы могут случиться с кем угодно.

Многие из обсуждаемых нами авторов говорят лидерам не обмануть себя. В любой момент вам могут броситься вызовы, чтобы проверить, есть ли у вас все необходимое, чтобы быть лидером. Никому не нужно искать эти вызовы, и никто не должен. Кризисные моменты, подобные ситуации с капитаном в «Тайном соучастнике», настигнут любого, кто окажется на ответственном посту. Капитан в «Тайном соучастнике» сталкивается с проблемой принятия на себя ответственности, когда ему, наконец, дается командование кораблем. В ту ночь он управляет лодкой, а море совершенно спокойное, поэтому он не ожидает, что что-нибудь случится.Затем, внезапно, ему приходится иметь дело с незнакомцем, который подплывает к его кораблю и утверждает, что его ложно обвиняют в убийстве, потому что он убил моряка, невыполнение приказов которого поставило под угрозу его собственный корабль. Так что это может быть еще одним элементом этих тестов: они, вероятно, появятся из ниоткуда.

Многие несчастные случаи могут разрушить вашу жизнь и карьеру, в том числе связанные со здоровьем, что большинство из нас считает само собой разумеющимся. Рассмотрим Ричарда Герстнера. В середине 1980-х он был на пике своей карьеры. Я познакомился с ним, когда он руководил IBM Japan, и многие думали, что он может стать следующим председателем IBM.

Но потом он заболел. Серия консультаций с ведущими врачами мира не раскрыла проблему. Его болезнь стала настолько изнурительной, что Герстнер ушел из IBM. В конце концов, ему поставили диагноз — болезнь Лайма. Он прошел курс лечения и был готов вернуться к работе. Но к тому времени IBM привлекла младшего брата Герстнера Лу, который никогда не работал в компьютерной компании, для получения главной должности, на которую надеялся Ричард. Назовите это удачей или судьбой, но так много всего вне нашего контроля.

Деловые скандалы вызвали в обществе много скептицизма и недоверия. Что литература может научить нас тому, как выглядит хороший моральный кодекс?

Так или иначе, мораль — тема большинства великих художественных произведений. Но серьезная литература редко поддерживает черно-белую мораль. Вернемся к Things Fall Apart . По сути, история о том, как Оконкво пытается примириться с колониальными миссионерами, которые приходят в его мир и бросают вызов его глубоким убеждениям и образу жизни.Оконкво целеустремленный, целеустремленный и талантливый — другими словами, он психологический и эмоциональный аналог сильных и решительных людей, которые сегодня руководят большинством организаций. Но по мере развития истории он теряет своих последователей, впадает в отчаяние и убивает себя.

Так что же случилось с этим некогда успешным африканским вождем, из-за которого он не мог сопротивляться колонизаторам? То, что мы узнаем от Оконкво, — это опасность слепого следования жестким моральным кодексам во времена перемен. Оконкво считает, что простой моральный кодекс его ранних лет — это все, что ему нужно, чтобы вести свой народ.Но это ошибочное мнение превращает его решимость и твердость в обязательства, а не в активы, которыми они могли бы быть; они толкают его по ложному пути. Иногда для лидеров мораль не так проста, как поиск правил и следование им. Оконкво этого никогда не понимает.

Значит, серьезная литература побуждает лидеров нарушать правила?

Художественная литература предполагает, что при решении повседневных задач лидерам может потребоваться более сложный кодекс этического поведения, чем они, возможно, усвоили в детстве.Настоящая мораль не бинарна; он бывает разных оттенков серого. Лидерам нужны моральные кодексы, такие же сложные, разнообразные и тонкие, как ситуации, в которых они оказываются. Это не означает отказа от базовых ценностей или принятия морального релятивизма. На самом деле это означает, что в течение карьеры лидерам, возможно, придется принять широкий набор человеческих ценностей. Как и Оконкво, руководители иногда не понимают этой идеи. Они ошибочно полагают, что простой моральный кодекс их ранних лет — это все, что им нужно, чтобы быть лидерами.

Лидерам, возможно, потребуется принять более сложный кодекс этического поведения, чем они, возможно, усвоили в детстве.